СССР потребовал от Финляндии перенести границу на 90 километров от Ленинграда, чтобы обезопасить город. То есть уступить часть Карельского перешейка и другие территории, стратегические в военном отношении полуострова и острова. Взамен предлагали территорию в Карелии. Переговоры шли в Москве, финны не согласились.

26 ноября 1939 года в расположении советской погранзаставы у деревни Майнила разорвалось шесть артиллерийских снарядов, в результате чего четверо военнослужащих погибли и 9 были ранены. 27 ноября финская сторона передала советскому руководству ноту, в которой сообщалось, что, по данным наблюдения финских пограничников, стрелявшее орудие находилось на советской территории. Финляндия предлагала создать совместную двухстороннюю комиссию для расследования инцидента.

Затем вдруг, буквально через три дня, об угрозе Ленинграду, о границах забыли. В Финляндии возникло Народное правительство «Финляндской демократической республики», которое в опубликованной декларации объявило, что народ восстал против «белофинских маннергеймовских банд». И потому война приобрела другое идеологическое обеспечение и сопровождение. «СССР не ведет войну против Финляндии, а, выполняя договор о взаимопомощи с народным правительством Финляндии, борется против белогвардейского правительства Хельсинки… Красная Армия выполнит свою освободительную задачу и поможет трудящимся Финляндии в короткий срок восстановить мир и спокойствие в стране», — объяснили советским людям газеты и радио. Однако через четыре месяца Народное правительство «самораспустилось». О чем 29 марта 1940 года на сессии Верховного Совета СССР объявил нарком иностранных дел Молотов: «В связи с соглашением между СССР и Финляндией встал вопрос о самороспуске «Народного правительства», что и было осуществлено».

Какой кровью наш народ оплатил этот политический кульбит, мало кто знал. Представление о «маленькой войне» дает судьба нашей 44-й механизированной дивизии. Она растянулась по лесной дороге на 30 километров. Вокруг — непроходимые снега. Финские лыжники уничтожали ее по частям. На дороге смерти погибли 17,5 тысячи советских солдат. Полторы тысячи попали в плен. Тот, кто ушел в лес, замерз на сорокаградусном морозе. По книгам учета РККА (Рабоче-Крестьянской Красной Армии) наши безвозвратные потери составили 126 875 человек. В это число не вошли потери флота и войск НКВД. Финляндия потеряла 26662 человека. Та война была известна поколениям советских граждан лишь по двум строчкам Твардовского:
«Примерзший, маленький, убитый, на той войне незнаменитой…».
«Незнаменитой» — мягко сказано. Мы своего добились, но победу купили такой кровью, что о войне постановили молчать. А уж о том, чтобы распевать на всю страну «Принимай нас, Суоми-красавица», и речи не могло быть.
А такую песню заготовили заранее. В августе 1939 года Ленинградская фабрика грампластинок выпустила пластинку «Принимай нас, Суоми-красавица» композиторов Даниила и Дмитрия Покрассов на слова Анатолия д’Актиля. Исполняет Ансамбль красноармейской песни и пляски Ленинградского военного округа под управлением А. Анисимова.

О предполагаемом начале войны убедительно говорит дата под песней: август 1939 года. Однако вышла задержка. Потому что 23 августа был подписан пакт Молотова — Риббентропа, в сентябре 1939 года вводили войска в Польшу, в октябре — в Прибалтику. Советско-финскую войну развязали уже зимой, в лютые морозы, что привело к дополнительным страшным потерям: тысячи и тысячи раненых просто замерзли. Но планировалось-то вторжение на раннюю осень. О чем и проинструктировали авторов заранее, а они с точностью отразили:
«Невысокое солнышко осени
Зажигает огни на штыках».